читать дальше]Глава 18
- Дин, Симус, Салазар! – перекрикивал Гарри шум выкрикиваемых проклятий, прикончив очередного Упивающегося Смертью. – Останьтесь здесь и покончите с ними! Всем остальным рассредоточиться и обыскать поместье!
Спустя несколько секунд в зале остались только Гарри, названные им люди и недобитые УпСы. После того, как Дин послал очередное проклятие, их оставалось только пять. Салазар слевитировал вверх, чтобы лучше следить за ходом сражения, и сверху бросал проклятия и щиты, если видел, что они необходимы. Он обнаружил, что древний щит Carpe Vivi, посланный в нужный момент, защищает даже от Авады Кедавры. Заметив, что Гарри направился в личные покои Волдеморта, он приземлился, попутно отправив на тот свет еще одного УпСа.
- Ты не пойдешь один, - прорычал Салазар, хватая Гарри за руку. – Я не хочу видеть твою смерть.
- Я не умру, - оскорблено возразил Гарри, но, заметив взволнованный взгляд Салазара, понял, что возлюбленный не столько сомневается в нем, сколько боится за него. – Я не умру. Отпусти меня. Я обещаю. Дин с Симусом нуждаются в твоей поддержке. Пожалуйста, сбереги их ради меня.
- Клянусь жизнью, они не погибнут, пока находятся под моей защитой, - ответил Салазар, нежно целуя юношу. Он развернулся и снова взлетел, стараясь не смотреть на Гарри, идущего навстречу самой большой опасности в его жизни.
Тем временем поле битвы выглядело весьма обнадеживающе для студентов. Из тех, кто вошел в тронный зал, еще никто не погиб. Но некоторые из них весьма близко подобрались к этой черте. Дин рванулся на помощь Симусу, которого УпС загнал в весьма опасное положение, не замечая, что трое оставшихся нацелили палочки на его спину.
- Дин, пригнись! – заорал Симус, дергая своего лучшего друга вниз, еле успевая вытащить с линии огня.
- Спасибо, - прошептал Дин, пока они оба пытались отдышаться, скрываясь за каменной глыбой упавшей колонны. – Готов?
- Настолько, насколько когда-либо буду, - проворчал Симус, и они рванулись в разные стороны, одновременно выкрикивая Смертельные Проклятия. Ребята увидели, как два УпСа рухнули на пол, и снова нырнули за колонны, уворачиваясь от летящих в их сторону проклятий с криком «Мерлин!». Салазар услышал их крик и бросил очередной щит, спасший их. Пока он приканчивал двоих оставшихся УпСов, ребята вылетели из зала. Салазар последовал за ними, зная, что Гарри уже исчез в палатах Волдеморта, и ненавидя факт, что юноша сейчас сражается без его поддержки. Но он пообещал возлюбленному, что проследит, чтоб эта парочка осталась в живых. Теперь тронный зал был очищен, а все входы и выходы из поместья охранялись хаффлпаффцами и несколькими гриффиндорцами, чтобы ни один Упивающийся смертью не смог сбежать отсюда. Все УпСы, находящиеся в этом поместье, должны были сегодня умереть. Если они сумеют послать сигнал о помощи, это будет значить только то, что их умрет еще больше.
- Что теперь? – спросил Дин Салазара, когда они укрылись в темном алькове. – Мы распланировали только перекрытие выходов и очистку главного зала, но что нам делать теперь?
- Вы двое спуститесь в подвалы, но не входите туда, пока не объединитесь с группами Дэвиса и Боунз. Вы освободите всех найденных там заключенных и будете убивать всех Упивающихся Смертью, появляющихся на вашем пути, и охранять освобожденных. Идите, помогите им, - приказал Салазар и, не дожидаясь ответа, направился в личные покои Волдеморта, куда ушел Гарри, шепча себе под нос: - Пожалуйста, будь в порядке, Гарри. Пожалуйста, останься в живых.
( POV Гарри )
Открывшаяся дверь издала противный скрип, и я вздрогнул. Бушующий во мне адреналин подсказывал, что он не мог не услышать этого. Я медленно вошел в комнату. Она была круглой и состояла из нескольких ярусов, постепенно сужавшихся к центру. Шагнув на второй ярус, я скрылся за колонной, разглядывая самый высокий уровень. На нем располагалась огромная кровать с изумрудными и черными узорами, окруженная серебряным пологом. Вместо потолка над кроватью был стеклянный купол. В комнате также был массивный стол из красного дерева, а на стенах висели гобелены Основателей, в основном – Слизерина. Возле стен стояли две книжных полки, забитых древними манускриптами и свитками. Мое сердце билось в сумасшедшем ритме. Нигде в поле зрения я не видел ни Волдеморта, ни Риддла. Я замер и задумался. Риддл и Волдеморт. Какая между ними разница? Та же самая душа, те же самые идеалы, то же самое тело, хотя Риддл был младше и менее змееподобен. Волдеморт и Риддл убили моих родителей. Волдеморт мучил меня непрерывно, а Риддл побеспокоил меня только на втором году, но затем слился с Волдемортом до недавнего времени. Тогда Волдеморт выбрал свою младшую версию в надежде на то, что сможет поколебать объект своего желания…, то, что он хотел больше, чем контроль над миром.
- Единственное…, что может убить его… Единственное, что должно умереть или жить только им. Единственное…, чем он бы жил или умер, - в трансе шептал я, покрываясь холодным потом.
Я подскочил и резко выдохнул, когда по комнате разнесся звук перемещающегося камня. Я развернулся к открытому дверному проему с палочкой наготове, но не увидел никого. Я тихо подкрадывался ближе, стараясь разглядеть, что происходит, когда голос за спиной заставил меня снова вздрогнуть.
- Гарри, как мило с твоей стороны зайти ко мне в гости в эту прекрасную ночь. Я тосковал без тебя, - поприветствовал Риддл, медленно приближаясь, когда я развернулся и направил на него палочку. Он нахмурился и потянулся к ней, шепча: - Ну-ну, Гарри. Эта вещь тебе здесь не потребуется. Устраивайся, как дома, потому что теперь это и есть твой дом… или скоро будет. – Он сделал паузу и с ложной скромностью моргнул, прикрывая густыми длинными черными ресницами изумрудные глаза и глядя в пол. Когда он вновь поднял взгляд, глаза сияли кроваво-красным светом, и Том прошипел: - Очень скоро.
- Он никогда не станет моим домом, - прорычал я в ответ и начал произносить: - Авада…
Его губы, прижавшиеся к моим, заставили меня замолчать, не дав договорить. Он воспользовался инерцией своего тела от стремительного броска вперед, чтобы оттолкнуть меня на кровать. Том стоял надо мной на коленях, пока его язык насиловал мой рот. Выйдя, наконец, из ступора, я сильно прикусил его язык, и он резко отшатнулся. Я снова поднял палочку, чтобы бросить проклятие.
- Гарри, - позвал он, и я заметил кровь на его нижней губе. – Если ты убьешь меня, - выдохнул Том, - то умрешь вместе со мной. Мой Крестраж…, мой Гарри…, мой прекрасный…, мое безумие…, моя любовь.
- Я для тебя никто, - прорычал я. – Авада Кедавра!
- Я не умру так легко, любимый. Мы – одно целое! Благодаря Судьбе или мне ты – мой последний Крестраж. Ты мой! Мы смешиваемся и перетекаем друг в друга. Ты никогда не сможешь убить меня. Никогда! – кричал Риддл, когда зеленый свет поразил его, высасывая жизненную силу, и кроваво-красный цвет вновь начал проявляться в его изумрудных глазах.
Схватившись за палочку обеими руками, я концентрировал всю свою волю на его убийстве, хотя от шрама на лбу расходилась такая боль, что, казалось, голова сейчас просто лопнет. Я втягивал воздух сквозь стиснутые зубы. Он приближался ко мне, а я все пятился и пятился от него по кровати. Когда моя спина уперлась в изголовье кровати, я почувствовал себя идиотом. Я попался в ловушку. Он подбирался все ближе ко мне. Было видно, что ему плохо, но проклятие не убивало его. По крайней мере, не так быстро, как оно обычно расправлялось со своими жертвами. Его руки обхватили мое лицо, и там, где они прикасались, мне казалось, что кожа горела. Я все еще продолжал концентрироваться, направляя палочку на его сердце.
- Брось, Гарри…, любимый, смирись. Мы предназначены друг для друга. Позволь мне получить тебя, и перед нами откроется вечность. Любовь, которую никто не сможет уничтожить. Это будет история любви, которую никогда не забудут. Неостановимая сила, какой Волшебный Мир еще не видел. Мы – одно целое, любимый. Мы или будем жить вместе, или вместе умрем, - сказал он. Его язык, как змея, проник в мой рот, вызывая у меня дрожь отвращения.
- Я предпочитаю умереть, - отшатнувшись, сквозь сжатые зубы прошипел я. – Авада Кедавра!
Сила вспыхнула, и нас поглотил ослепительный зеленый свет. Последним, что я услышал, был не крик Тома Риддла, осознавшего, что он теряет все. Это не было шипение Нагини, умершей за секунду до нас от палочки Рона за попытку укусить Гермиону. Это не были ликующие крики, когда последний Упивающийся Смертью был убит в библиотеке своего Хозяина. Это не были слезы Сьюзан Боунз, оплакивающей в объятиях Дина первую потерю с нашей стороны – Ханну Эббот. Это не был разъяренный голос Сириуса, влетевшего, как ураган, и взволнованно допрашивающего Дэвиса о моем местонахождении, пока Ремус пытался помочь успокоить Сьюзан. Это не были команды Дамблдора и Ордена, вызывавших медиков для кричавших от боли раненных.
Это был Его голос: - Нет! Нет, Гарри! Не покидай меня. Я люблю тебя.
( POV Салазара )
- Не покидай меня! – кричал я, вырывая его из мерзкой хватки мертвого Риддла. – Пожалуйста, Гарри! Держись!
- Прости меня, - прошептал он, а я прижимал его к своей груди и поглаживал лицо, словно вытирая слезы, хотя плакал именно я. – Я…, я нарушил свое обещание…
- Нет! – закричал я, не понимая и не заботясь о том, насколько сумасшедшим выгляжу. Я еще крепче прижал его к себе. – Ты обещал. Они уже здесь. Они помогут тебе, любовь моя. Они излечат тебя… Держись.
- Прости, Салазар… Я люблю тебя… Я всегда буду тебя любить, - печально улыбнулся Гарри. Я увидел, как смерть начинает застилать его глаза. – Передай всем мою любовь и благодарность… И помни…, что я буду любить тебя вечно…
Затем его изумрудные глаза остекленели, и он перестал дышать. Я в гневе кричал Небесам, призывая всех богов, чтобы излечить его, или я развяжу Ад на земле. Когда-то я был неумолимо спокойным. Когда-то я не нуждался ни в ком. Когда-то я был настроен никогда не умирать. Теперь я не спокоен. Теперь я нуждаюсь в Гарри. Теперь… я предпочел бы умереть вместо него. Я хочу быть с ним в Вечности, но и в этой жизни я хочу быть с ним не меньше.
- Гарри! – еще раз отчаянно прокричал я, ощущая, как все мое волшебство изливается, осушая меня. В глазах у меня начало темнеть, а в голове эхом отдавался лихорадочный стук сердца. И затем я думаю: «Два удара… совершенно в унисон… два удара». И тут меня поглотил мрак.
Глава 19
( POV Гарри )
Я чувствовал себя так, словно нырнул в озеро, и оно вдруг замерзло. Каждые несколько секунд дрожь сотрясала мое тело, заставляя меня все отчетливее осознавать этот всепоглощающий холод. Я медленно моргнул и открыл глаза, разглядывая окружающий меня ледяной мрак. Я не мог пошевелить ничем за исключением головы. Повернувшись направо, я увидел, что нахожусь не в воде, а в каком-то темном вакууме. Моя мантия смешивалась с окружающим мраком, но иногда я замечал проблеск очертаний моей одежды на фоне того, в чем я плавал.
- Где я? – прошептал я, поворачиваясь налево, но и там была все та же самая тьма. – Салазар?
На мой зов никто не ответил, и я почувствовал, как холодеет мое сердце. Где он мог быть? Он был со мной, когда я… Ах, да. Я нахмурился, и мне захотелось заплакать. Я умер. Это, наверное, то, на что похожа смерть. Я не ощущал больших отличий от того, когда был жив. Я чувствую себя живым, только плаваю в окружающем меня бесконечном мраке. Я прикрыл глаза и попытался вспомнить, о чем думал, когда лежал, умирая.
С Гермионой и Роном все было хорошо, Орден появился… Мои глаза резко распахнулись, и одинокая слеза скатилась по моей щеке. Ханна погибла. Кто еще умер из-за меня? Перед моим мысленным взором замелькали сотни белых масок и черных мантий Упивающихся Смертью. Затем мелькнул Волдеморт, и снова появилась Ханна. Все они умерли. Волдеморт… Его смерть меня не расстраивала, как и смерти Упивающихся Смертью. Но Ханна. Я привел нежную, невинную Ханну Эббот к смерти. Это – моя вина. Я заплакал, ощущая, наконец, что попал в ловушку. Чувство невесомости исчезло, и мне показалось, что невидимые стены сдавливают меня.
- Мне так жаль, - прошептал я, сворачиваясь в клубок и не понимая, что теперь могу двигаться. – Боже, мне так жаль. Это все – моя вина.
Слезы лились все сильнее. С самого начала все это было моей виной. Мои родители умерли из-за меня. Все, что перенесли окружавшие меня люди. Если бы я не родился, все могло бы быть гораздо хуже, но если бы я умер во время первого нападения Волдеморта, то не чувствовал бы сейчас такую боль. Тогда я не был бы так виноват. Тогда бы мое сердце не разрывалось от груза такой вины, как сейчас. Седрик не умер бы из-за меня. Рон не должен был бы нападать на свою сестру, потому что Джинни не предала бы свою семью. По моей вине семья Уизли пережила столько боли. Это была моя вина. Все это – моя вина.
- Хорошо, что я умер, - прошептал я сам себе под давлением обрушившейся на меня вины. – Всем будет намного лучше без меня, потому что некому будет причинять им боль и вести к гибели.
- Гарольд Джеймс Поттер, ты никогда больше не будешь так говорить, - прошипел во тьме голос, и мое сердце встрепенулось от радости и страха.
- Салазар, - выдохнул я его имя, как молитву, пока мои мокрые от слез глаза бродили по фигуре, появившейся передо мной. Я мог протянуть руку и коснуться его. Я ощущал его присутствие, и мне хотелось петь от радости… Но я же мертв, значит его присутствие означает, что он тоже умер. Я снова заплакал. Он не имел права умереть и сгинуть к чертям, как я.
Салазар нависал надо мной. Его темные волосы были собраны в небольшой хвостик. Пряди вьющихся волос выбивались из него, обрамляя лицо Салазара, и его изумрудные глаза гневно и обвиняющее смотрели на меня. Его тонкие губы были крепко сжаты. Его и так бледная кожа еще сильнее побелела на руках, потому что он так крепко сжимал кулаки, что, наверное, поранил ладони ногтями. Его черная мантия не развевалась в этой невесомости, как моя. Она была бы неподвижна, если бы не мелкие вздрагивания от едва контролируемого гнева.
- Никогда не говори этого снова, Гарри, – прорычал Салазар, и его глаза впились в меня, как кинжалы. Я собирался встать, но его пристальный взгляд заморозил меня. Я не хотел подниматься, опасаясь, что ноги не удержат меня, и я снова упаду. Слезы высыхали, оставляя влажные дорожки на моем лице. Салазар встал на колени рядом со мной, схватил за мантию и потянул, пока я тоже не стоял на коленях перед ним. Я поднял руки и обхватил его запястья, пока он пристально впивался в меня взглядом.
- Ты не мертв и не собираешься умирать. И никогда больше не говори, что тебе следует умереть. Миру не будет лучше без тебя. Мы нуждаемся в тебе, Гарри. Ты не будешь больше обвинять себя в чужих смертях. Они умерли не по твоей вине. Ты спас так много людей, даже тех, кто еще не рожден. – Он нежно поцеловал меня в лоб, и я снова заплакал. – Пожалуйста…Если бы ты погиб, я бы умер вместе с тобой. Наша любовь никогда бы не обрела дыхание жизни. Без твоей любви…, без моей любви к тебе я никогда не пробудился бы. У меня бы просто не было причины для этого. Риддл победил бы. Умерло бы так много людей. Ты спас их всех, Гарри. Ты спас так много людей. – Он поцеловал меня в щеки. – Ты спас меня… Позволь мне теперь спасти тебя.
После этих слов он нежно поцеловал меня в губы. Это была попытка заставить меня сплотиться? Это была попытка спасти меня? Нет, это был просто поцелуй. Я не из тех людей, кто мог бы возродиться через секс. Я не из тех людей, кому этого было бы достаточно для возрождения. Я убивал людей. Я жил. Я действительно жил, и только поцелуй не мог заставить меня сплотиться. Но возможно…, возможно Салазар Слизерин, Основатель и Соучредитель Хогвартса, самый удивительный волшебник в мире мог это сделать. Возможно, это могла сделать моя любовь. Возможно, это был факт, что он все еще любит меня. Возможно, все это могло спасти меня. Это не был просто поцелуй. Этот поцелуй говорил то, что я давно уже должен был знать. Ведь это не я его преследовал. Он всегда преследовал меня. Как я мог сомневаться в его любви?
- Я люблю тебя, - выдохнул я, когда мы на мгновенье разделились. Сердце лихорадочно билось в моей груди. Это поразило меня, потому что я не помнил, когда оно остановилось. Но, наверное, это все-таки случилось в какой-то момент, потому что сейчас оно забилось после абсолютной тишины.
Мои руки обхватили его лицо, и я вновь поцеловал Салазара. Мне надо было прикасаться к нему. Мне нужно было удостовериться, что наша любовь реальна, потому что если она реальна, я знал, что тогда и со мной все будет в порядке. А кто бы был не в порядке с такой верной и взаимной любовью? Кто не возродился бы с такой любовью? Кто не летал бы без крыльев? Без земли под ногами я никогда не смогу упасть. Или, возможно, я падал вечно. Все глубже и глубже я падал в любовь к нему. К человеку, в которого я поклялся никогда не влюбляться.
- Я люблю тебя, - прошептал Салазар между поцелуями. Мы не заходили дальше, чем эти поцелуи. Ни один из нас не хотел этого сейчас. На данный момент мы были счастливы просто обнимать и целовать друг друга.
( Конец POV Гарри )
- Гарри! Очнись, Гарри! Пожалуйста! – кричала Гермиона, крепко сжимая руку друга. Рон тоже держал Гарри за руку, другой рукой обнимая любимую за талию.
- Успокойтесь, мисс Грейнджер, с мистером Поттером все будет хорошо, - приказала мадам Помфри и оглядела собравшихся. – Его сердце снова забилось. Он жив, но находится в волшебной коме вместе с мистером Слизерином. Скорее всего. Они сейчас говорят во сне. Если это так, то он очнется в промежутке от одного дня до нескольких недель. Вам двоим надо отдохнуть. Я позову вас, когда он очнется. Я обещаю, а теперь идите.
Гермиона неохотно отпустила руку Гарри. Он был ей, как брат, и она была испугана мыслью о его потере. Развернувшись, она крепко обняла Рона. Она не хотела потерять ни своего любимого, ни своего брата. Рон увел ее в Башню Гриффиндора, потому что почти все остальные уже ушли туда и ожидали, когда ребята принесут им вести о Гарри. Мадам Помфри не пускала к нему никого, и Рону с Гермионой повезло только потому, что она должна была дать им противоядие. Было много раненых, но с их стороны умерло только трое.
Пока Гарри с ребятами сражались в поместье, Орден Феникса позаботился о большой группе Упивающихся Смертью, пытавшихся заручиться поддержкой вампиров. УпСы слишком расслабились и не знали, что вампиры уже примкнули к Дамблдору после того, как пробудившийся Салазар напомнил им о древней присяге на крови. Орден разобрался с этой группой и помчался к поместью, где сражались ребята.
Пока с их стороны было только трое погибших, но все могло стать намного хуже. Среди погибших были Ханна Эббот из Хаффлпаффа, Теодор Нотт из Слизерина и Мэнди Броклхерст из Рейвенкло. Но в критическом состоянии находились также Падма Патил и Эрни Макмиллан. Они, наверное, погибли бы, если бы Орден не прибыл так вовремя.
Ханна погибла, потому что решила, что они с ее другом Эрни Макмилланом уже очистили Южное Крыло. Она вышла на открытое пространство, и один из раненых УпСов послал в нее Смертельное Проклятие. Когда Эрни увидел, что его лучшая подруга и тайная любовь упала, он разъярился и убил того УпСа не волшебством, а голыми руками. Но убитый УпС оказался женой соседнего Упивающегося Смертью, который захотел медленно и жестоко отомстить. Так что Эрни перенес несколько пыточных проклятий, пока его не спасла Тонкс.
Теодор умер смертью, которой от него никто не ожидал. Он погиб, спасая Падму Патил от собственного отца, прикрыв ее своим телом от Смертельного Проклятия и успев послать встречное проклятие прежде, чем умер. Когда они упали, Падма осталась в пустой очищенной комнате. Парвати нашла сестру, рыдающую над трупом Теодора, и была вынуждена насильно отрывать ее от него, зажав ладонью рот сестры, чтобы та своими громкими рыданиями не выдала их местонахождение другим Упивающимся Смертью. В конечном счете Падма слегка успокоилась, но прежде, чем Парвати смогла ее остановить, она начала носиться по поместью, как мстительный демон, подстреливая каждого УпСа, которого смогла обнаружить.
Парвати следовала за сестрой, пытаясь прикрывать ее спину. В конце концов, Падма получила удар кинжалом в живот. Парвати убила УпСа, сделавшего это, и помчалась на помощь сестре. К счастью, Парвати знала основы исцеления. Кроме того, то, что они были близнецами, усиливало целительное волшебство для Падмы. В больничном крыле Парвати не отходила от сестры ни на шаг, и мадам Помфри даже не пыталась отослать ее, потому что девушка испытывала вспышки волшебной боли своего близнеца. Фактически, в волшебном мире один близнец мог умереть, если другой был ранен, и о них вовремя не позаботятся.
Мэнди погибла, пытаясь сбежать из темниц, но была поймана ядовитыми змеями, пробравшимися туда сквозь щели в стенах. Причиной того, что она единственная погибла от укусов змей, было то, что она прикрывала отступление других, покупая своей группе время, чтобы вывести заключенных на свободу.
Блейз, Драко и другие выжившие слизеринцы праздновали свободу от цепей, надетых на них родителями. Свобода была удивительна. Драко с Блейзом кружились и целовали друг друга у всех на глазах. Но единственным ответом на их действия был смех и голос, произнесший: - Я же вам говорил.
Слизеринцы оплакивали погибших, празднуя торжество жизни. Немного успокоившись, они расселись кругом и начали делиться своими воспоминаниями о Теодоре Ноте, которого они любили. Они делились тем, что показывало, как они действительно относились к Теодору. Драко рассказал о том, как Нотт бросил ему вызов к состязанию в Квиддиче один на один, и они закончили тем, что оказались связаны друг с другом. Винсент рассказал о том, как Теодор помог ему с Чарами, а затем набросил на него Поющее Очарование, которое длилось весь день так, что когда Винсент пытался говорить, у него выходило только пение. Панси рассказала, что Теодор в тайне поделился с ней о своей любви к Падме Патил.
Хаффлпаффцы отдавали дань тихой памяти Ханне Эббот. Они молча плакали и также молча утешали друг друга. Они хватались за жизнь рядом с ними, пытаясь отпустить ушедшую жизнь. Спустя какое-то время они начали молиться за здоровье Эрни. Призрак Монаха не был той ночью в гостиной Хаффлпаффа. Он был рядом с Эрни и молился о том, чтобы мальчик выжил и смог перенести известия о смерти Ханны. Весь Хаффлпафф знал о том, что тяжелее всего тем, кто остается. Они молились о его здоровье и готовили подарки и гостинцы всем находящимся в больнице. Они решили, что Ханне это бы понравилось.
Рейвенкловцы не знали, как иметь дело со смертью. Каждый из них боролся с этим своими методами. Некоторые рассказывали о Мэнди, а некоторые сидели в тишине. Некоторые обсуждали, что случилось бы, если бы они не пошли. Некоторые обсуждали, что случилось бы, если бы Мэнди не умерла. Кое-кто говорил о том, как Падма сошла с ума, когда Теодор Нотт погиб, жертвуя собой ради нее. Они обсуждали, встречались ли эти двое. Те, кто уставился на огонь в камине, сидя в гостиной, знали, что это не так. Но они также знали, что в дневнике Падмы их имена были выписаны рядом и окружены сердечком. И они размышляли, через сколько недель Нотт пригласил бы ее на свидание в Хогсмид.
В Башне Гриффиндора те, кто пошел, рассказывали оставшимся о том, что случилось. Каждый рассказывал свою часть истории о том, что они видели и делали в поместье. Потом они начали делиться воспоминаниями о более счастливых временах. Только потому, что могли. Только потому, что им надо было подумать хоть о чем-то более счастливом. Это лучше всего, когда смерть настолько реальна. В это время лучше всего вспоминать о том, как наивны и счастливы были их сердца, еще не познавшие такой боли. Рон с Гермионой свернулись калачиком в одном конце дивана, а Дин с Симусом – в другом конце. Между ними сидела Лаванда. Они все сбились в кучку, как щенки, перед камином в гостиной Гриффиндора, черпая друг у друга поддержку и храбрость. Они надеялись, что смогут быть храбрыми и дальше, когда смерти их товарищей начнут ощущаться намного сильнее, и, возможно, этих смертей станет больше.
Ремус, Сириус и остальная часть Ордена удостоверялись, что все было закончено. Волдеморт…, Риддл был мертв. Большинство (если не все) Упивающихся Смертью погибло вместе с ним. Эта ночь навсегда войдет в историю. Ночь, когда были побеждены предубеждения. Ночь, когда Дома Хогвартса встали под одни знамена в общем порыве спасти тех, кого любили и спасти мир от хаоса войны, которая длилась бы вечно. Этой ночью, наконец, пал один из самых темных и могущественных волшебников в мире. Время, когда любовь медленно, но уверенно вновь спасла Гарри Джеймса Поттера. Этой ночью свет уничтожил всю тень.
Сегодня и завтра будет время для слез и воспоминаний о погибших. Но скоро слезы высохнут. Их затмит радость от того, что зловещее облако, набухавшее над их головами, прорвалось весенним дождем. Трагично, но прекрасно и необходимо. Дождь пройдет и природа вновь зацветет.
Рон с Гермионой сидели перед камином и слушали истории, но на уме у них было другое. Они размышляли о том, как себя чувствуют Гарри и другие пострадавшие? Когда он очнется? Очнется ли он вообще? И если очнется, то будет ли он тем же самым Гарри, которого они знали? Или все изменится? И если изменится, то к лучшему? Или к худшему?
Глава 20
Гарри повернулся во сне и устроил голову на груди Салазара. Он попытался зарыться поглубже в тепло своей «подушки» и замер, ощутив объятия нежных рук. Мягкая улыбка расцвела на его губах, хотя юноша так и не проснулся. Салазар улыбнулся своему возлюбленному. Теперь мальчик может проснуться в любой момент, и жизнь снова станет беспокойной. Но теперь, когда они с Гарри принадлежали друг другу, Салазар обнаружил, что не так уж и возражает против беспокойной жизни.
- Я вижу, что вы уже бодрствуете, мистер Слизерин, - прошептал Дамблдор, отодвигая занавес вокруг их кровати и входя внутрь. – Я также вижу, что даже во сне вы не можете держать руки подальше друг от друга.
- А зачем удерживать себя от прикосновения к совершенству, если вам это разрешают? – ответил Салазар, крепче сжимая Гарри в объятиях в весьма очевидном защитном жесте. Ему все еще не нравился человек, стоявший перед ним.
- Том, конечно, ушел и Упивающихся Смертью осталось очень мало, но опасность все еще остается, - сказал Дамблдор, читая некоторые из открыток, принесенных Роном и Гермионой. – Возьмите, к примеру, мисс Уизли. Ее задержали для допроса, и, наиболее вероятно, она вскоре присоединится к немногим Упивающимся Смертью в Азкабане. Ужасное место для растерянной молодой леди.
- Растерянной? – прорычал Салазар. Он отпустил Гарри, вскочил с кровати и вытянулся во весь свой внушительный рост, с негодованием впиваясь взглядом в Дамблдора. – Она понимала, что делает. Ее жажда и ревность были ее собственной ошибкой. Она заслуживает Азкабана. Эта дура помогла ему добраться до Гарри. Дважды, дважды Гарри был чуть не изнасилован, и если бы он сам не смог защититься, то уже был бы. У меня нет для нее ни раскаяния, ни жалости. Она должна быть наказана за свои непростительные поступки. Не рассчитывайте, что мы ее пожалеем. Многие переносили и большее, чем она, причем, за менее непростительные ошибки.
Дамблдор был удивлен этим взрывом, но быстро оправился. Он мягко улыбнулся Салазару и направился к Гарри. Салазар преградил ему дорогу. Его изумрудные глаза сверкали обещанием страшной кары любому, посмевшему тронуть юношу. Если бы кто-то попробовал сейчас это сделать, то очнулся бы без руки. Старик вздохнул, и его глаза заполнились жалостью, глядя на Мальчика-Который-Выжил.
- Вы делаете все тяжелее для мальчика, мистер Слизерин. Боюсь, я не могу вам этого позволить, - мрачно сообщил Дамблдор Слизерину.
- Тяжелее? Это вы постоянно делали его жизнь невыносимой. Мы любим друг друга. Вы не сможете разрушить это, Дамблдор. Я не позволю вам причинить нам вред, - шипел Салазар низким и холодным голосом человеку, посмевшему угрожать его любимому и их отношениям. – Не создавайте себе новых врагов, директор. Такие враги, как вы приобретаете сейчас, могут стать вашим концом.
Дамблдор покачал головой, развернулся к выходу, но приостановился и пожелал этим двум молодым людям доброй ночи.
Салазар взял себя в руки и вновь улегся на кровать, обнимая и прижимая Гарри к себе. Его объятия были нежными, но собственническими. Мысль о том, что кто-то попытался бы разделить их, заставляла кипеть его кровь. Так много времени потребовалось для того, чтобы Гарри принял его любовь. Теперь любая угроза их отношениям воспринималась Салазаром, как объявление войны.
- Я люблю тебя, Гарри, - прошептал он своему возлюбленному, нежно целуя губы юноши, и, наконец, скользнул в сон. Но даже во сне он был настороже, прислушиваясь к малейшим звукам. Он не позволит никому причинить вред ни Гарри, ни их отношениям. Он был Салазаром Слизерином, последним выжившим Основателем и одним из самых могущественных волшебников. Он не обязан играть по правилам, и если другие нападают, он не остановится ни перед чем, чтобы разобраться с ними. Он был безжалостным. Если это было необходимо, он мог быть жесток. Он был холоден с врагами, и, время от времени, даже с друзьями. Но к своему любимому он был фонтаном любви, тепла и доброты. Для него самым важным в мире была любовь Гарри.
( POV Джинни )
Мой допрос был назначен на завтра в четыре часа дня. Все присутствующие волшебницы и волшебники будут смотреть на меня с ненавистью и негодованием, когда я предстану перед судом за измену семье и Свету. Но все они ничего не значили для меня. Сердце Гарри должно было принадлежать мне. Я шагаю по холодной камере, в которой меня держат в заключении. Это я должна была быть рядом с Гарри в течение сражения. Я должна была быть той, о ком он волновался. Это должна была быть я.
Откуда мне было знать, что Риддл хотел его так же сильно, как и я? Я бы, конечно, не стала помогать ему, если бы знала это. Он обещал Гарри мне. Мне надо было догадаться, что он лжет. Они обещали мне месть, и что я получу то, чего больше всего желаю. Они никогда не говорили мне, что Гарри я не получу. Я имею право быть женой Мальчика-Который-Выжил. Я была красивой и сильной, умной и доброй. Я затмевала всех в этой глупой школе. Он должен был быть моим.
- Я найду способ убить того негодяя! – поклялась я сама себе. – Я заставлю их заплатить за то, что забрали у меня Гарри. Я заслуживаю его. Я имею право на то, чтобы мне поклонялись. Я заслуживаю этого.
Я сходила с ума от злости, когда появилась моя семья. Мама все плакала и плакала, как ребенок, а отец не мог поднять глаз от пола от стыда за меня. Все мои братья смотрели на меня так, словно им жаль, что я не мертва, или жалостно, словно я была чем-то мерзким и жалким. Билл с Чарли успокаивали маму, а близнецы покачали головами и сказали, что ожидали лучшего от меня. Со мной все было бы в порядке, если бы у меня не отняли его сердце. Он принадлежал мне. Рон не пришел. Это по его вине меня поймали. Я бы избежала неприятностей, если бы не он. Это все – его вина. Перси не появился. Он заслужил того, что получил. Мертвый и на шесть футов под землей. Глупый мальчишка.
Они отреклись от меня. Я больше не Уизли. Мне от этого ни холодно, ни жарко. Мои родственники слабы и завидуют моей силе. По их вине я сейчас нахожусь в этой старой заплесневелой камере. Когда я освобожусь, то убью их всех. Я с рычанием уселась на кровать. Риддл верил в свою победу, но он – неудачник. Этот слабый жалкий мерзавец не смог остановить Гарри и ту шлюху Слизерина. Это все – их ошибка. Сначала я убью Рона, потом Слизерина, и затем всех остальных, кто стоял на моем пути. Потом я вновь завоюю сердце Гарри. Никто не сможет меня остановить. Никто!
( Конец POV Джинни )
- Мадам Помфри! Быстрее! Падма очнулась! – закричала Парвати. Мадам Помфри поспешила к кровати, неся с собой несколько зелий. Падма очнулась и сейчас рыдала. Парвати пыталась ее успокоить, но это не срабатывало. Девочка вырывалась из объятий сестры, и если она будет продолжать в том же духе, то ее раны повторно откроются.
- Успокойся, успокойся, - мягко уговаривала Поппи Помфри, вручая ей зеленоватое зелье. – Выпей это. Ты почувствуешь себя лучше.
Падма отказалась от зелья, выбивая его из рук колдомедика. Она свернулась калачиком и зарыдала еще сильнее. Мадам Помфри с помощью Парвати пыталась заставить девочку выпить зелье, но не смогла сделать ничего, не причинив ей большего вреда. Наконец, терпение колдомедика закончилось, и она наслала на девушку успокаивающие чары и заставила выпить два зелья. Одно из них было заживляющим, а другое – усыпляющим. Девушке сейчас лучше спать, чтобы она не могла причинить себе больше вреда. Парвати снова уселась рядом с сестрой, взяв ее за руку. Мадам Помфри послала сову за Дамблдором, и, спустя несколько минут, тот прибыл в сопровождении Снейпа.
- Физически с ней все будет в порядке через несколько дней, но я не уверена, что она когда-либо излечится эмоционально, - сообщила колдомедик Дамблдору.
- Я уверен, что она оправится в окружении тех, кто ее любит. Сердце – большая тайна. Она – сильная девочка и сумеет оправиться, - ответил Дамблдор, свято веря в то, что Падма забудет Нотта, и ее сердце излечится.
Мадам Помфри скептически посмотрела на директора. Она не была бы так уверена на его месте. Любовь – хитрое и опасное чувство. Есть любовь и есть влюбленность. Чем легче затронут человек, тем легче забывает возлюбленного. Но у любви много форм, и никто не может сказать, какой из них нас одаряет или проклинает Бог.
( POV Гарри )
Я услышал крики и открыл глаза, чуть вздрогнув от слишком яркого света после долгой тьмы. Я услышал, как мадам Помфри суетится вокруг кого-то, кто отчаянно плакал. Посмотрев на Салазара, я увидел, что он тоже проснулся. Он следил за происходящим сквозь занавес и, казалось, не был рад тому, что видел.
- Что случилось? Кто-то умирает? – прошептал я, и он покачал головой.
- Нет…, она выживет, но это будет сломанная жизнь, - ответил он и быстро расслабил руки, обнимавшие меня, словно испугался, что я сломаюсь от его крепкой хватки. Я улыбнулся, чувствуя, как по моему телу распространяется странная теплота. Я жив. Я в объятиях своей истинной любви. Все будет хорошо. Я приподнялся, хотя все мое тело ныло и протестовало. Салазар выглядел так, словно собрался ругать меня, но тут я его поцеловал. Его глаза шокированно распахнулись, но затем мы оба прикрыли глаза, наслаждаясь прикосновением губ и радуясь своим чувствам друг к другу.
Глава 21
( POV Салазара )
Я наблюдал, как Гарри одевается после душа. Я был уже одет и готов отправиться на завтрак, но мне не хотелось его будить. Я оттягивал это до последнего момента. Ему надо отдыхать и восстанавливать силы. Впереди у него очень напряженный день. Сначала он собирался повидать раненых, и, зная Гарри, он обвинит себя за каждую царапину и ушиб. Он обвинит себя за каждую потерянную жизнь. Я, конечно, буду пытаться убедить его, что это не так, но вряд ли это подействует. Ему также придется давать показания против Джинервы наряду с Рональдом и Гермионой. Блейз тоже будет там, как один из главных свидетелей, как будет и Драко.
- Тебе обязательно надо так смотреть? – краснея, спросил Гарри, глядя на меня через плечо. – Меня это раздражает.
Я улыбнулся и крепко обнял его, прижимая к себе и шепча: - Ты – самый красивый человек, которого я видел. Как же я могу не смотреть с удивлением и благоговением?
Он покраснел еще сильнее. Пока мы шли к Большому Залу, он взял меня за руку. Этот простой жест давал мне больше комфорта, чем он когда-либо поймет. Я улыбнулся и ощутил, как небольшой румянец заливает мою бледную кожу. Когда кто-то может заставить вас почувствовать себя на Небесах такими простыми вещами, тогда вы можете быть уверены, что влюблены.
Когда мы вошли в Большой Зал, все те, кто пошел с нами в поместье Риддла, окружили нас, и их голоса слились в громкий гул, заглушивший все остальные звуки.
- Я так рад, что вы в порядке! – произнес один голос.
Другие кричали: - Как Падма? Эрни в порядке?
Я видел, что Гарри был немного шокирован такой толпой вокруг него. Одним из первых фактов, что я обнаружил о Гарри, когда еще наблюдал за ним из Тайной Комнаты, была его неприязнь к толпам. Он был в центре или нет, это не имело для него никакого значения. Он предпочитал маленькие компании большим толпам. Я не возражал против этого. Это всего лишь означало, что Гарри будет проводить больше времени только со мной или с немногими близкими друзьями. Его хватка на моей руке напряглась, и я понял, насколько неудобно он себя чувствует. Но Гарри, как всегда, улыбнулся и взял себя в руки.
- Падма оправляется, а Эрни еще не очнулся. Я рад видеть, что с вами все хорошо, - сообщил им Гарри. Все начали потихоньку расходиться по местам, а к нам через толпу начали пробиваться еще двое. Гермиона и Рон, наконец, сумели протиснуться через толпу и крепко обняли Гарри.
- Ты очнулся! Я так счастлива, что ты поправился! – восклицала Гермиона.
- Да, дружище, заставил ты нас поволноваться! – сообщил Рон с усмешкой, похлопывая Гарри по спине.
- Я сам рад тому, что очнулся и выбрался из больницы. Я счастлив, что мадам Помфри позволила мне, наконец, уйти. Я думал, что никогда не выберусь оттуда, - сказал им Гарри, и мы направились к их столу.
Рон с Гермионой сели с одной стороны стола, а мы с Гарри сели напротив них. Весь зал гудел нервозностью и беспокойным волнением. Им хотелось знать, какими будут результаты судебного процесса. Им хотелось знать всю правду о том, что случилось с Джинервой. Некоторые рейвенкловцы спорили друг с другом о том, что заставило ее сломаться и была ли она когда-нибудь вообще нормальной. Друзья Джинервы молчали, но от них волнами исходило разочарование и недоверие. Они думали о ней лучше. И им была ненавистна мысль, что она так подвела их веру и доверие.
( POV Гарри )
- Так когда мы услышим обещанную речь, Поттер? – услышал я и, повернувшись, увидел сияющего Блейза и ухмыляющегося Малфоя.
- Спорим, ты приберегаешь ее для репортеров, - поддержал он друга.
- Нет, просто надеюсь, что все о ней забыли. Я не очень хорош в речах.
Блейз рассмеялся и сел рядом со мной, поскольку Дин подвинулся, освобождая место для него и Драко.
- Не переживай из-за суда. Все будет прекрасно. Джинерву посадят. Ей не дадут больше вредить ни другим, ни самой себе, - сказал мне Блейз, не замечая хмурого взгляда Рона. Но Гермиона заметила и крепко обняла жениха за талию. Она поцеловала его в щеку и начала нашептывать в ухо какие-то успокаивающие слова. Повернувшись к Блейзу, я молча кивнул. В последнее время у меня возникла проблема со словами. Иногда их не хватает, иногда – слишком много. Все, похоже, согласились со мной, и мы приступили к завтраку в уютной тишине.
- Какое мистическое зрелище: слизеринцы, мирно завтракающие с гриффиндорцами. Это согревает мое сердце. Думаю, я сейчас расплачусь.
Я услышал, как за спиной у меня шутливо засопели. Даже не оглядываясь, я знал, кто это был. Вскочив из-за стола, я повернулся и крепко обнял Сириуса, а затем и Ремуса.
- Я так рад вас видеть! Мне жаль, что Дамблдор прервал ваш медовый месяц.
- Не стоит. Нам все равно слегка поднадоело однообразие. Целый день ничего кроме траха…, - сказал Сириус, поглядывая на Ремуса. Затем он развернулся ко мне с шутливым грозным взглядом. – Вообще-то, если вдуматься, ты должен сожалеть.
- Сириус, веди себя прилично, - проворчал Ремус, шлепнув его по руке, и повернулся ко мне, мягко улыбаясь. – Я рад видеть, что ты поправился, Гарри.
Повернувшись к столу, он спросил: - Как вы все поживаете? Я надеюсь, никто из вас не был ранен?
- Все прекрасно, - ответила Гермиона с улыбкой, нежно обнимая Рона.
- Никаких серьезных повреждений, - сообщил Блейз, и Драко кивнул, соглашаясь с другом.
- Это хорошо. Все авроры и Орден работали сверхурочно. Все известные Упивающиеся Смертью убиты или захвачены. В основном, благодаря вашей работе в поместье. Выживших ожидает Поцелуй, - сказал нам Ремус, и мне хотелось запеть от счастья. Наконец-то все было закончено… Почти…
( Конец POV Гарри )
- Суд рассматривает дело Джинервы, студентки шестого курса Хогвартса, которая обвиняется в том, что участвовала в сборе информации для Того-Кого-Нельзя-Называть, а также в том, что дважды помогала ему проникнуть в Хогвартс. Этими действиями она потворствовала ему в оказании навязчивого внимания и нанесении телесных повреждений другому студенту. Что вы скажете в свою защиту? – спросил судья.
- Невиновна! – разнесся ее голос над толпой. Она наслаждалась моментом своей славы и отказывалась верить, что он будет последним.
- Поскольку обвиняемая не имеет Темной Метки, мы полагаем, что она может и не быть Упивающейся Смертью. Обвинитель может вызвать первого свидетеля, - приказал судья, и представительный адвокат поднялся и встал перед толпой.
- Обвинение вызывает Блейза Забини, - сказал он.
Допрос продолжался пока Блейз, Рон, Гермиона и другие вызывались для дачи свидетельских показаний против Джинни.
Все это время Джинни впивалась злобным взглядом в тех, кто выступал против нее. Она проклинала их втихомолку, и если бы при ней была палочка, она убила бы их всех. Обвинитель воспользовался Думоотводом, в котором были воспоминания Гермионы о встрече. Все присутствующие просмотрели их. Обвинитель полностью разгромил защиту. На горизонте засиял Азкабан и, скорее всего, Поцелуй. Присяжные заседатели удалились для вынесения приговора. Джинни отвечала на вопросы репортеров, пытаясь представить себя в лучшем свете. Она также все время пыталась подобраться ближе к Гарри, сидевшему с другой стороны зала заседаний рядом с Салазаром Слизерином.
- Джинерва, вы не признаете себя виновной, и все же доказательства против вас весьма внушительны. Что вы на это ответите? – спросил один из репортеров.
- Эти люди – мои лучшие друзья. Это не их вина, что они были одурачены. Их воспоминания изменил Салазар Слизерин, - сказала она, указывая направление, и группа репортеров задохнулась и посмотрела на Гарри и мужчину, сидевшего рядом с ним.
- Вы сказали, Салазар Слизерин? Но ведь он был одним из Основателей Хогвартса! Как вы объясните то, что он жив? – один из репортеров задал тот вопрос, о котором думали все.
- Просто. Эта змея хранила себя в Тайной Комнате и жила в чужом теле. Он своровал чужую жизнь! Он наблюдал за Гарри и решил, что хочет себе кого-то столь доброго, могущественного и красивого, как мой возлюбленный. Мы с Гарри любили друг друга и встречались, пока не появился он и рассорил нас своим волшебством. Я просто пыталась спасти Гарри и тех, кого люблю, от этой змеи. Это его надо обвинять. Он сделал это! – выкрикнула Джинни, и все в зале посмотрели на нее, а затем туда, куда она указывала.
Репортеры рванули в указанном направлении, и вскоре пара была окружена и закидана вопросами.
- Вы действительно Салазар Слизерин? Соучредитель школы Хогвартс?
- Верно ли, что вы встречаетесь с Гарри Поттером?
- Гарри, Гарри, означает ли это, что вы гей?
- Верно ли, что вы воспользовались телом другого человека и теперь используете запрещенное волшебство, чтобы влиять на бедных студентов? Верно ли, что вы заставили Джинерву совершить эти преступления, потому что хотели воспользоваться Гарри в своих злобных целях?
- ТИХО, - проревел Салазар, и все замолкли, когда он начал шипеть на них. – Да, я – Салазар Слизерин, Соучредитель Хогвартса. Я действительно воспользовался чужим телом, но не сожалею об этом, потому что это позволило мне найти Гарри. Да, мы с Гарри любим друг друга и встречаемся. Нет, я не пользовался Мысленным Волшебством. Джинерва все свои преступления совершила самостоятельно. Она любила Гарри только за его известность, богатство и славу, которую она получила бы, встречаясь с ним. Она рассчитывала добиться еще большего, выйдя за него замуж. У меня нет никаких злобных планов, если вы не считаете злом план провести остаток своей жизни с человеком, которого я люблю.
- Я не гей. Я предпочитаю думать о себе, как о Салазар-сексуальном. Он для меня – единственный и неповторимый. А мужчина ли он или женщина значения не имеет. Это – только он. Я могу любить только его, - прошептал Гарри, взяв Салазара за руку.
Толпа затихла на несколько минут, а затем взорвалась шумом. Большая часть поздравляла Гарри и Салазара, а репортеры лихорадочно строчили в своих блокнотах. Некоторые окинули их странным взглядом и ушли. Не все принимают гомосексуалистов. Даже в Волшебном Мире. Но все были уверены в том, что в завтрашней прессе появится история о том, как Мальчик-Который-Выжил нашел истинную любовь. Они будут во всех доступных газетах и журналах.
- Он мой! – заорала Джинни, пытаясь напасть на Салазара, и была волшебно заморожена на месте судьей, который прокричал: - Порядок в суде!
Он развернулся к присяжным заседателям, и все двенадцать человек встали, когда судья задал вопрос: - Присяжные заседатели вынесли приговор?
- Мы считаем Джинерву виновной во всех предъявленных обвинениях, - произнес главный присяжный заседатель.
- Джинерва, вы приговариваетесь к … Поцелую Дементоров, - вынес приговор судья.
Когда молоток стукнул, все присутствующие встали и опустили головы. Джинни кричала, пока ее выволакивали из зала суда. Гермиона схватила Рона и быстро вышла из зала вслед за Гарри и Салазаром. Блейз, Драко и несколько других слизеринцев задержались, чтобы ответить на некоторые вопросы СМИ. Рон с Гермионой отделились от другой пары и пошли туда, где их ждали остальные члены семьи Уизли. Салазар увел Гарри назад в Хогвартс, и они спустились в Тайную Комнату, чтобы побыть немного наедине.
( POV Гарри )
Когда мы оказались в Тайной Комнате, я испытал огромное облегчение. Наконец, одни. Салазар повернулся, собираясь что-то сказать, но я обнял его за шею и крепко поцеловал. Мне было необходимо чувствовать его губы, и он, казалось, не возражал. Язык Салазара облизал мою нижнюю губу, и я открыл рот, приветствуя его. Пока он исследовал и запоминал все укромные уголки моего рта, вкус специй и шоколада нахлынул на меня, и все мое тело загорелось огнем желания. Его ладони огладили мои бока и остановились на бедрах, а я в это время ласкал его волосы. Они были такими шелковистыми под моими прикосновениями. Я попытался прижать его ближе, а он пытался прижать меня, но, казалось, этого все равно не достаточно. Я хотел, чтобы он был во мне. Я хотел знать, что нас ничто не разлучит. Я хочу, чтобы он сделал меня, наконец, своим. Так, чтобы никто и никогда не пытался разлучить нас снова. Я никогда не хочу быть без него. Никогда.
- Я люблю тебя, - выдыхаю я, когда он, целуя мою шею, начинает раздевать меня.
- Я тоже тебя люблю, - отвечает он, облизывая и покусывая мое горло и постепенно спускаясь все ниже. – Теперь, и в прошлой жизни, а также и в будущей. Я буду любить тебя вечно.